— И вовсе он не мой! — вспыхнула Веселина, но по глазам ее читалось совсем другое.

— Ладно тебе. Весь город уже знает, как ты по нему вздыхаешь.

— Вчера к нам Лучивой заходил, привет и подарки от батьки передавал, — добавила Млада. — Рассказывал: жив Рагнар, славным воином считается, Славомир его любит и хвалит. Князь Рагнара даже переговорщиком в Старград отправил, как настоящего боярина.

— Ну станет боярином и не вспомнит, — вздернула носик к верху Веселина. — Ему уже княжны нужны будут.

— Ой, заговорилась я с вами! — всплеснула руками Млада. — Дома с рыбой ждут.

Попрощавшись, девицы разбежались по своим делам. И дождь сильнее полил, так что пришлось, забыв про приличия, бегом бежать. Влетев в терем, Веселина первым делом поднялась к себе в светлицу, переоделась, отдала мокрое платье дворовым девкам сушить и гладить, а сама села к ткацкому станку. Недаром бабушка говорила, что работа от дурных мыслей и горестей избавляет. Так и проткала до самого вечера, пока матушка холопа не послала на ужин звать.

За столом собралась вся семья, все, кто дома был. Так положено. Только во главе, на красное, место не отец, а бабушка села. В отлучках сына она за старшую в доме оставалась. Ели, как обычно, кашу, жареную свинину и хлеб с сыром. Как все утолили первый голод, за столом беседа потекла. Матушка посетовала: в доме запасы грибов, ягод, сушеных плодов невелики. Надо бы еще на болоте клюквы набрать и калину после первых морозов собрать.

Зима вроде теплая будет, а все одно зимнюю одежду и шубы надо достать, перетрясти, подлатать, где прохудилось. И хорька в дом еще одного надо. Утром в подполе девки мышь видели. Дворовые челядинки посплетничали, дескать, в город обоз с хлебом пришел, купец такой черный, горбоносый, в шапочке маленькой, волосы еще у него на висках в косички заплетать можно. Так он цену такую показал, что его на торге все на смех подняли. Не бывает на хлеб таких цен. Так, наверное, и не продаст ничего.

После трапезы Веселина собралась было вернуться в светлицу к ткацкому станку, но вспомнила, что сегодня в доме Збыва подружки гадать собираются. Может, и не стоило идти: Веселина всегда с прохладцей и недоверием к гаданиям и чарованиям относилась. Пустое это. Что толку гадать, какой муж будет? Все одно, если жених люб не будет, не пойдет она за него, хоть что делай. Так однажды Веселина отцу и заявила.

А сейчас вспомнила о вечеринке и сердце в груди сжалось. А вдруг что с дружиной Славомировой случилось? Вдруг лежат все в поле порубленные, и волки над телами тризну справляют? Может, хоть так, через зеркало или воск на воде, Ночной Филин знак подаст. Тем более, в доме уже сумерки собрались, а много ли при лучине выткешь. Подумав так, Веселина предупредила бабушку и собралась к подругам.

На улице опять сыплет. После полудня дождь немного стих, а теперь снова на всю ночь зарядил. На улице ни души. Хорошие люди в такую погоду дома сидят. Кругом сплошная темень, из-за туч неба не видно. Дорога к дому Збыва недолгая, половина пути мимо стен детинца. Хорошо, на башнях и заборолах огни горят. Сторожа не спят, смотрят: все ли в городе спокойно. Понятное дело, княжеский дом охраняют.

Шла Веселина быстро, холод и сырость заставляют пошевеливаться. Вот и приметные ворота купца Замяты, одна половинка новая свежим деревом желтеет. С другой стороны улицы забор с одним сломанным колом. У хозяина полгода как руки не доходят городьбу поправить. Ох! Больно-то как! В темноте девица не заметила вылезшую из мостовой пласть и со всего размаху налетела ногой на бревно. Сильно приложилась. Кажется, послышалось, как пальцы хрустнули.

Дохромав до привратного столба, Веселина присела на корточки и руками сквозь сапожок пощупала ступню. Нет, пальцы целы, сгибаются, и боль проходит. Смотреть под ноги надо, ворона!

Осторожно ступив на ушибленную ногу и не почувствовав никакого неудобства, девица поспешила дальше. Оказывается, не одна она на улице, впереди еще кто-то под дождем бредет. Фигурка складная, девичья, не идет, а порхает над лужами, из-под колпака коса выбивается. Так это Милослава! Как только сразу не узнала! Значит, княжна тоже на вечеринку гадать собралась.

Веселина ускорила шаг, хотела догнать Милославу. Вместе веселее по лужам шлепать. Вдруг впереди из переулка выскользнули три тени в темных вотолах и набросились на княжну. Девица успела только вскрикнуть, как ей заломили руки за спину и набросили на голову мешок.

Испуганная увиденным, Веселина на мгновение застыла на месте, руки-ноги от страха стали ватными. Но в тот же миг в голове перед внутренним взором возникло лицо отца, старый боярин укоризненно смотрел прямо в глаза дочери.

— Я же варяжского воинского рода, — еле слышно прошептали губы Веселины. Рука сама нырнула под мятль к поясу. Пальцы крепко обхватили рукоятку доброго ножа в две пяди длиной, подаренного еще отцом, когда Веселина первую кровь уронила и взрослую поневу одела.

Выхватив нож, боярышня метнулась вперед, туда, где трое похитителей вязали руки отчаянно отбивавшейся Милославе. Вдруг один из них громко сдавленно вскрикнул, согнулся и прижал ладони к паху. Громко, хлестко прозвучал звук пощечины, а следом девичий вопль.

Веселина это уже не слышала, лесной кошкой она запрыгнула на спину ближайшего злодея и с размаху ударила ножом. Бритвенной остроты клинок легко вошел в тело, в лицо брызнула горячая кровь.

— Ах ты, ведьма! — выругался второй похититель, отпуская княжну и поворачиваясь к Веселине. Колпак сбился с головы татя, и боярышня узнала норманнского купца, прибывшего в город три седмицы назад с одним кораблем из далекого Норланда.

Миг, и перед глазами вырисовался пудовый кулак. Перед глазами вспыхнули яркие звезды. Веселина успела только нелепо взмахнуть ножом, почувствовала, как лезвие скользнуло по руке норманна. В следующее мгновение она со всего размаху ударилась затылком о твердые бревна мостовой.

Вдруг на улице стало шумно, откуда-то набежали люди, связали татей, помогли распутать веревки Милославе и подняться на ноги Веселине.

— Молодец, девица. Как лесная рысь, бросилась, — восхищенно цокнул языком один из спасителей. Боярыня узнала в нем саксонского купца Гилфри. Веселина только мотнула головой, ее мутило, перед глазами плыли круги. Девица присела над покойником и вытерла нож о его вотолу. Кто-то, кажется, это был тот смешной христианский волхв, недавно появившийся в Велиграде, перевернул тело. Перед Веселиной предстало бородатое некрасивое лицо с остекленевшими, вылезшими на лоб глазами Микулы Стоп-ноги.

24. Глас Ярилы

Солнце клонилось к закату. Двое русов без устали бежали размеренной рысью по еле заметной среди деревьев и травы тропинке. Только прирожденное чутье и острый глаз позволяли не сбиться с дороги, с ходу отыскивать незаметные непосвященному приметы и знаки, вовремя обходить стороной топи и болота, отыскивать броды или естественные мостики через лесные речки, находить самые легкие пути через овраги. Для них обоих лес был развернутой грамотой, родным домом, а разве можно заблудиться у себя в доме?!

Недавно лютичи обогнали пробиравшийся через лес отряд швабов, как Велибор определил по щитам рыцарей и кнехтов. Враги даже не заподозрили, что их обошли русы, так и продолжали с шумом, топотом ломиться через лес, как стадо диких свиней. Наверное, пытались обогнуть засеку на шляхе, ударить в спину засевшим за крепью варягам. Велибору стало любопытно: а разве у них на родине, в Швабии, леса не такие густые? Или этих кнехтов, жизни не видавших, из горожан набрали? Даже странно.

Оторвавшись от швабов на пять-шесть перестрелов, велеты-лютичи сбавили шаг. Волхв попытался вспомнить, где они находятся. Прошли достаточно много, скоро должны к малому поозерью выйти. Чудесное место — целая цепь лесных озер, божественные чаши с чудодейственной водой, скрытые в чаще. А сколько там птиц обитает! Но это если к полуночи свернуть, Велибору и Глузду нужно идти на восход, к стану ободритской рати.